Судьбы многих известных поэтов неразрывно связаны с Крымом. О путешествии Пушкина знают все, но в истории нашего края есть ещё множество громких имён. Вспомним некоторых известных стихотворцев, побывавших на полуострове.
«Дорогой папаша!
Я расположился в Ялте как нельзя лучше.
У окон моей комнаты расстилается море,
а за воротами дома чудные и величественные
горы. Житьё здесь славное и недорогое,
а за работу примусь послезавтра.
Дорога была не из приятных. Когда вышли
из Севастополя, в нас хотели стрелять из миноносца. Всё вышло по недоразумению. Наш капитан
не ответил на три сигнальных выстрела.
Был ветер, на море волны, и не было слышно.
Пока всё хорошо. Комната — 10 рублей».
Сергей Есенин
«Не могу понять, где наша сторона»
В Ялте живёт легенда о том, что под огромным платаном на набережной гуляли Есенин и Айседора Дункан. Что ж, по отдельности там они, возможно, и гуляли, а вот вместе — нет. Сергей Есенин приехал в Ялту в июле 1914 года 19-летним юношей. Он прибыл в Крым на поезде Москва — Севастополь и сразу послал открытку отцу: «Дорогой папаша! Я в Севастополе. Дорога была чудная. Места прекрасны. Только солнце встаёт и садится здесь по-иному. Не могу понять, где наша сторона. Сейчас пойду гулять к морю с 9 часов утра до 2-х часов дня, а потом еду в Ялту. Севастополь мне очень нравится, особенно у набережной, где памятник Нахимову». А вот письмо уже из Ялты:
В августе из Ялты уходит ещё одно письмо: «Папаша! Оставаться в Ялте опасно, все бегут. Вследствие объявленного военного положения в Севастополе тут жить нельзя. Я бы и сейчас уехал, да нельзя. Всё приостановлено. Теперь найму автомобиль до Симферополя со своими товарищами и поедем в Москву. Дела очень плохи. Никуда нельзя съездить. Я только выручил себя на стихах в ялтинской газете. 30 к. за строчку. Кругом паника. Недавно я выступал здесь на одном вечере. Читал свои стихи. Заработал 35 рублей. Только брал напрокат сюртук, брюки и башмаки, заплатил 7 рублей. Остальные дела ни шиша не стоят. Больше не пиши. Скоро буду в Москве. Любящий сын Сергей Есенин. Больше никуда никогда не поеду, кроме Питера и Москвы. Тоска ужасная. Так и хочется плакать».
Вскоре Есенин уже был в Москве.
Друг милый, ангел мой!
Сокроемся туда,
Где волны кроткие Тавриду
омывают
И Фебовы лучи с любовью озаряют
Им древней Греции
священные места.
Мы там, отверженные роком,
Равны несчастием,
любовию равны,
Под небом сладостным
полуденной страны
Забудем слёзы лить о жребии
Жестоком.
Из стихотворения Батюшкова «Таврида»
Безумие в Тавриде
Элегия Константина Батюшкова «Таврида» положила начало традиции романтического восприятия Крыма как места, в котором человек находит успокоение в гармонии с самим собой и природой. Увы, сам поэт успокоение в Крыму не обрёл. Создавая в 1815 году ставшую знаменитой элегию, Батюшков надеялся на скорое семейное счастье и поездку с избранницей в Крым. Но этим планам не суждено было сбыться. Поэт приехал на полуостров только в августе 1822 года и до апреля 1823-го года жил в Симферополе, где лечился от психического расстройства у известного врача Мюльгаузена. К сожалению, полуденная страна не помогла Константину Николаевичу справиться с проявившейся наследственной душевной болезнью. Напротив, безумие Батюшкова в Крыму усилилось, в Симферополе он неоднократно пытался покончить с собой, и увозить его отсюда пришлось чуть ли не силой — на все предложения покинуть Тавриду поэт отвечал: «Я не сойду с постели, из Симферополя не выеду: если выгонят из дому, я буду бивакуировать на площади». Болезнь не оставила Батюшкова до самой его смерти в 1855 году. «Не дай мне Бог сойти с ума…» — по одной из версий, это стихотворение Александр Пушкин написал под впечатлением того, что произошло с Константином Батюшковым.
Интересно, что через 40 лет в ялтинской гостинице «Россия» (в настоящее время действующая гостиница «Таврида»), в том же номере 68, где жил Николай Некрасов, поселился Владимир Маяковский. И если Некрасов дописал здесь «Кому на Руси жить хорошо», то Маяковский — поэму «Хорошо!»
Две поэмы
Николай Некрасов — ещё один поэт, прибывший в Крым в поисках исцеления. В августе 1876 года он приехал в Ялту вместе со своим лечащим врачом Сергеем Боткиным. Здесь они пробыли до конца октября. У Некрасова был рак кишечника, его мучили сильные боли. В Крыму состояние поэта несколько улучшилось: он посещал Ореанду, ездил в Гурзуф. Николай Алексеевич писал младшей сестре: «Море и здешняя природа вообще пленяют меня и успокаивают». Некрасов дописал в Ялте последнюю главу поэмы «Кому на Руси жить хорошо», посвятив её Боткину. Пробыв на лечении около двух месяцев, поэт выехал из Крыма в Петербург, а через год и два месяца Николай Некрасов ушел из жизни. Ялта стала символом счастливого творческого взлёта в последний период его жизни.
Оставить здесь сердце
Советский поэт Эдуард Асадов ушёл на фронт добровольцем. В 1944 году в боях за Севастополь, под Бельбеком, он получил тяжелейшее ранение осколком снаряда в лицо. Врачи не смогли сохранить ему глаза, и с того времени поэт был вынужден до конца жизни носить на лице чёрную полумаску. И хотя Крым оставил такой страшный след в его жизни, своё сердце Асадов завещал захоронить на Сапун-горе. (Правда, завещание поэта не было выполнено — родственники оказались против.) А вот сердце советского поэта Владимира Луговского (песню «Вставайте, люди русские!» из кинофильма «Александр Невский» наверняка слышали все, её текст написал Луговской) навеки осталось в Крыму. Как вспоминал Константин Паустовский, к которому Владимир Александрович приезжал в Старый Крым, «у Луговского было много любимых земель, его поэтических вотчин — Средняя Азия, Север, побережье Каспия, Подмосковье и Москва, но, пожалуй, самой любимой землёй для него, северянина, всегда оставался Крым». Каждый Новый год Владимир Луговской встречал в Ялте, в Доме творчества им. Чехова. В здешнем парке у него было любимое место — осколок древней скалы, откуда открывался потрясающий вид. В этой скале Луговской и завещал замуровать после смерти своё сердце. Умер поэт 5 июня 1957 года в ялтинской гостинице «Южная» от инфаркта. Вдова и друзья поэта добились выполнения его посмертной воли: тело Владимира Луговского упокоилось в Москве, а сердце привезено в Ялту и в капсуле замуровано в любимом камне поэта.
Под Бельбеком жарко и бессонно.
Севастополь — вот он, посмотри!
Снова резкий зуммер телефона.
Генерал Стрельбицкий возбуждённо:
— Поднажмите, шут вас подери!
Враг плевался тоннами тротила,
Только врёшь, не выдержишь, отдашь!
Три-четыре дня ещё от силы —
И конец! И Севастополь наш!
Из стихотворения Эдуарда Асадова «Последний рубеж»
