Жизнь Фёдора Шаляпина овеяна легендами, имеющими вполне реальную основу. Ныне, в год 150-летия знаменитого артиста, вспомним одну из самых ярких историй – о приобретении экстравагантной недвижимости в Крыму.
Рассказывают, что могучий голос певца буквально гипнотизировал слушателей. Великое дарование позволяло Шаляпину вершить чудеса: силой искусства он воздвигал волшебные острова и созидал воздушные замки…
Хочу вон ту скалу!
К 1913 году Фёдор Шаляпин взошёл на вершину творческого олимпа. Будучи одним из самых высокооплачиваемых артистов в мире, он всё чаще задумывался о том, что возможности «золотого горла» пора обратить в вечные ценности. Особняк в Москве – это, спору нет, замечательно, но Крым манил мечтой об утерянном рае…
Бархатным сентябрьским днём художник Константин Коровин, только что отстроивший в Гурзуфе дачу, раскрыл объятия дорогому другу, но тот закряхтел:
– Костя, осторожно! Ни вздохнуть, ни охнуть. Эк продули меня черноморские ветра!
Позвали доктора. Тот определил прострел и прописал надёжное средство – коньяк. На следующий день пациенту существенно полегчало. Он потихоньку добрался до террасы, прилёг на кушетку и, смакуя эликсир, заявил:
– Во-он, скалы в море. Как их… Адалары. Я буду просить государя, чтобы мне их подарили.
Коровин давно привык к прихотям «солиста императорского величества», но здесь только руками развёл:
– А зачем?
– Что значит, зачем?! – возмутился прагматический романтик. – Я их взорву. Выровняю, навезу чернозёма, посажу пальмы, выстрою дом. Поселюсь на острове. Каково?!
С этого момента Шаляпин исцелился и стал чуть ли не ежедневно плавать на лодке к полюбившимся Адаларам и ездить на извозчике в Ялту – хлопотать о безвозмездном получении от казны «пустынных скал». Процесс, однако, затягивался. Поручив вести дела местным знакомым, царь-бас отбыл в столицу – петь «Годунова».
Воображенью край священный
Следующий визит в Крым состоялся в 1916 году. Шаляпин привёз семью в Гурзуф, на курорт Суук-Су. С просторного балкона отеля открывался вид на море и Медведь-гору. Фёдор Иванович скользнул взглядом по Адаларам. Хмыкнул, вспомнив, как три года назад безуспешно намеревался обжить эти скалы. И тут его внимание привлёк эффектный береговой утёс. Потом, когда отдыхал на пляже, сплавал к нему, полюбовался отвесными обрывами, заглянул в таинственный грот.
Поинтересовался названием чудного места. Хозяйка имения Ольга Соловьёва рассказала легенду о том, что именно здесь юному Пушкину явились бессмертные строки: «Воображенью край священный…» И отметила, что с тех пор утёс носит имя поэта.
Вслед за Пушкиным вдохновение снизошло и на Шаляпина. Выбрав момент, когда Соловьёва, дама с характером, пребывала в добром расположении духа, артист обратился к ней с высокопарной речью:
– Ольга Михайловна, есть у меня заветная мечта: основать в красивом месте замок искусств. Такую, знаете ли, обитель, где, окружённый даровитыми и серьёзными молодыми людьми, я передал бы им весь мой художественный опыт и жар к благородному делу театра. Так вот, ваша Пушкинская скала подходит для моего замысла идеально. Давайте я её куплю?
Владелица ответила с плохо скрываемым высокомерием:
– Голубчик! Ничего и никому продавать я не намерена.
«Эге. Не на того ты напала, Оленька!» – подумал любимец публики. Но только вежливо поклонился и перевёл разговор на другую тему.
Варяг становится крымчанином
Прошло несколько дней. Большой компанией решили поехать к рыбакам, их артель размещалась у подножия Аю-Дага. Вечеринка выдалась шикарной! Полыхали костры, булькала наваристая уха, шкворчала запечённая на углях кефаль, плескалось в бокалах отменное вино.
– Может, споёшь, Фёдор Иваныч? – негромко спросила Ольга.
Шаляпин поднялся, прислонился к корявой фисташке, наперекор стихиям выросшей у самой воды, прикрыл глаза – и над морем разнёсся проникающий в душу голос: «Ах ты, ноченька, ночка тёмная…»
С восходом солнца Соловьёва озвучила своё решение:
– Твои песни растопили моё сердце. Так и быть, уступлю тебе скалу. Пойдём, обсудим детали.
Договор прописывал, что участок «Одоллары» (так в тексте!) состоял из скалистого мыса и примыкающей к нему территории. Особый пункт гласил: «Скала, именовавшая прежде Пушкинской, должна отныне называться Шаляпинский утёс».
«О скалы грозные дробятся с рёвом волны…» – с былинной мощью исполнил покупатель арию варяжского гостя из оперы «Садко» и поставил размашистую подпись.
Сумма сделки составила 150 тысяч рублей. Баснословная цена не смутила Шаляпина. В пересчёте на гонорары ему требовалось выступить всего-то на 25 концертах. Но главное – воплощалась его задумка! Домашние прозвали новоявленного хозяина скалы скальдом – по аналогии с древнескандинавским бардом-сказителем.
Нарисуем – будем жить
Начались приятные хлопоты. Шаляпин взял ящик шампанского и отправился к верному соратнику Константину Коровину. Всю ночь художник набрасывал образы, рождённые фантазией друга. Под утро пришли к согласию. За основу взяли итальянский стиль. В мощных стенах обители муз уже, казалось, в полную мощь зазвучало bel canto.
– Чудесный край – это наше к-римское побережье! – весело скаламбурил владелец эксклюзивной недвижимости, нарядившись в тогу римского патриция.
Рисунки Коровина легли в основу проекта, разработать который взялся профессиональный зодчий Иван Фомин. Замок состоял из двух частей: двухэтажной виллы на берегу и венчающей скалу высокой башни, похожей на маяк. Постройки связывал ажурный мостик. Утвердив эскизы, заказчик занялся покупкой гобеленов для украшения будущих стен.
На участке закипела работа. Рабочие расчистили подступы и приступили к возведению ограды. Мастера, знающие секреты узорной кладки, выложили из мраморовидного известняка опорные стены для моста.
Между тем наступил 1917 год, и над измождённой войной Россией сгустились революционные тучи. Несмотря на то, что в Крыму обстановка была относительно спокойной, предусмотрительный Шаляпин попросил архитектора продумать подземный ход к морю: «Там постоянно будет стоять яхта, чтобы я мог уехать, когда возникнет необходимость».
Отречёмся от старого мира?
Политика, однако, диктовала поклоннику муз новый репертуар. Летом 1917 года к нему на дачу в Мисхоре нагрянула делегация моряков с настоятельной просьбой: оказать помощь делу революции – выступить с благотворительным концертом в Севастополе. Подарили новенькую матросскую форменку и бескозырку с георгиевскими лентами. Растроганный певец согласился без раздумий и предложил обширную программу: «Марсельеза», народные песни, романсы и гвоздь программы – «Песня революции» собственного сочинения.
Казалось бы, власть народа даст виток новой жизни. И что же? Новые времена для Шаляпина ознаменовались тем, что совет матросских и солдатских депутатов Ялты экспроприировал из местного банка 200 тысяч рублей, отложенные на строительство волшебного замка.
– Я нажил эти деньги не путём эксплуатации чужого труда, а тратой моего таланта, силами моего духа! – возмущался маэстро.
Правительство прислушалось к гласу вопиющего и решило подсластить пилюлю. Шаляпину присвоили только что учреждённое почётное звание – «народный артист республики».
Под предлогом совершения мировых гастролей Шаляпин покинул СССР. Совдепия громогласно лишила эмигранта и звания, и собственности, и гражданства. В книге «Маска и душа» Фёдор Иванович пишет: «Мечту свою я оставил в России разбитой. Иногда мне говорят: ещё найдётся меценат, который создаст вам ваш театр. А я в ответ спрашиваю: «А где он возьмёт Пушкинскую скалу?»
Отголоски минувшего
Эхо прежнего бытия докатывалось и до Парижа. Всего-то год прошёл с того дня, как родимая страна показательно выпорола «блудного сына», а тут старый друг Алексей Максимыч доверительно сообщает: «Очень хотят тебя послушать в Москве. Мне это говорили Сталин, Ворошилов. Даже скалу в Крыму возвратили бы тебе».
«Насчёт скалы – это вздор, – отвечает Шалый Горькому. – Скалу я хотел иметь тогда, когда грезил о замке искусств. Все фантазии утонули, и мне уже не вытащить их ни на какую скалу: на что мне она?»
Последний раз Шаляпин наткнулся на «обломок иллюзии» уже на излёте жизни. «Одна из лондонских газет напечатала фотографию какого-то замка, а под ней подпись: «Подарок советского правительства Шаляпину». Присмотрелся: это эскиз, нарисованный архитектором по моему заказу. Вероятно, он где-нибудь его выставил и вот тебе: «подарок советского правительства», – с горечью пишет несостоявшийся скаловладелец.
Кстати, в московском Музее архитектуры имени Щусева хранятся прекрасные рисунки замка. Хочется верить, что идея великого певца когда-нибудь получит воплощение и на Шаляпинской скале в Гурзуфе появится обитель мира творчества.
