08 июня 2022

Как Крым подарил Константину Паустовскому путешествие длиной в 60 лет

Как Крым подарил Константину Паустовскому путешествие длиной в 60 лет

Фото: Наталья Сомова

 «Страна размышлений и поэзии» прочно вошла в судьбу и творчество мастера философской прозы. Здесь он создал добрую половину своих произведений. Они пересыпаны, как золотыми крупинками, замечательными деталями и яркими образами.

Но главное – в Тавриде Константин Георгиевич познал счастье первой и последней любви.

В перистой тени акаций

Первое свидание с благословенной землёй состоялось в 1906 году, когда Косте было четырнадцать лет.

«Крым поднялся из морской голубизны, как остров сокровищ. Белый Севастополь встретил нас полуденным пушечным выстрелом и голубыми крестами Андреевских флагов».

Юный романтик не уставал бродить по городу. Особенно ему нравились лестницы (на языке моряков – трапы), проложенные по склонам холмов: «С площадок трапов в подъезды домов вели висячие мостики, увитые плющом. Окна и балконные двери открыты, и слышно всё, что происходит внутри. Вокруг трогательно и чисто цветёт миндаль».

Обрадовала и удивила Балаклава: «Разместились в бывшем дворце адмирала Апраксина у самого моря. Купаюсь, ловлю бычков с затопленной шхуны и со скал. Балаклава не похожа на остальной Крым. Здесь много от Греции и от Палестины: серые камни и мак, полынь и сухость».

Тихо от тумана и осени

 «Самый тихий из крымских городков» – Алушта – подарил подростку серьёзное чувство. Первая любовь, как и положено, была романтической и мимолётной. Лена жила по соседству, училась в гимназии, мечтала стать певицей. Коллизии разворачивались на фоне хорошо знакомых алуштинцам декораций: «На окраине, за Стахеевской набережной, около русла высохшего ручья росли три платана. Под одним из них стояла ветхая скамья на заржавленных чугунных лапах». Читаешь строки «Пустынной Тавриды», и тебя не покидает ощущение, что события, произошедшие более ста лет назад, – дела минувшей осени.

С Алуштой связан малоизвестный, но очень характерный для Паустовского случай. Отдыхая как-то на Южном берегу, он узнал о беде, постигшей 80-летнего учёного. По надуманным причинам старика выселили из собственного дома, в котором тот прожил полвека и своими руками вырастил прекрасный сад. Константин Георгиевич возмутился. Привинтив к пиджаку орден Трудового Красного Знамени, поборник справедливости немедленно отправился на встречу с городскими властями. «Сенсацию произвёл чудовищную», и вопрос был решён в лучшем виде за пять минут.

Многие экспонаты музея Паустовского в Старом Крыму помнят прикосновения рук писателя

«Стена молчания» даёт трещины

Александр Грин стал кумиром юного Паустовского. Им не суждено было увидеться при жизни, но, испытывая безмерную благодарность, последователь «неистового мечтателя» специально приехал в Старый Крым: познакомиться с Ниной Николаевной – музой «застенчивого и сурового сказочника», поклониться его могиле.

Зарядившись энергией Гринландии, Паустовский с новыми силами продолжил борьбу за возвращение читателю «неприкаянного бродяги». Выходят книги, публикуются статьи. Большой театр готовит балет «Алые паруса». Поднимается вопрос о создании мемориала на базе старокрымского дома. Нина Николаевна возлагает на столичного литератора все надежды: «Вы – единственный редактор Александра Степановича, потому что слова ваши и мысли о нём полнокровны и чисты».

Полюбив захолустное местечко с первого взгляда, Константин Георгиевич будет выбираться туда чуть ли не каждый год. «Здесь легко дышится, – отмечает он в дневнике. – Неправдоподобный воздух, очень душистый, мягкий и прозрачный. Я работаю, тут очень хорошо работать в саду».

Через несколько десятков лет один из домов, служивший писателю «приютом спокойствия, трудов и вдохновенья», энтузиасты превратили в музей. Удивительное дело: расположен он на одной улице с музеем Грина.

Не терять ощущений молодости

Ялтинский Дом-музей Чехова — одно из любимых мест Паустовского. Фото автора

В 30-х годах в Ялте открыли Дом творчества – пансионат, где мастера слова могли отдыхать и полноценно трудиться. Южнобережный климат был особенно ценен для Паустовского: писатель страдал тяжёлым заболеванием – астмой, «задыхался в полную силу».

На Новый 1938 год в литературной Мекке собралась шумная весёлая компания.

– Таня! – закричал Алексей Арбузов. – Сейчас я тебя познакомлю с замечательным человеком!

Чопорный дядечка не произвёл впечатления на Татьяну. Подумаешь, писатель. Не чета её мужу, между прочим, знаменитому драматургу.

Но вот ведь как бывает: внезапно вспыхнувшая искра вызвала пожар. И без того щекотливое положение осложнялось тем, что оба – публичные люди, призванные служить олицетворением нравственности. А тут – скандал! Романы на стороне рассматривались как аморальное поведение и грозили оргвыводами. Потом грянула Великая Отечественная война с её лишениями и душевными разладами…

Попытки порвать с прошлым и начать отношения с чистого листа требовали большого мужества.

Чудесная бродячая жизнь!

Паустовский и Евтеева: мэтр и его муза

Ситуация разрешилась летом 1949 года. Татьяна отдыхала в Ялте. Константин, собрав чемоданчик, сел на поезд и отправился навстречу своему счастью.

Вот поди ж ты, как судьба крутит… Ему 57, ей 46. У каждого за плечами по два брака, взрослые дети, устоявшийся быт, высокий социальный статус. Но первое место, которое посещают романтические натуры, – Старый Крым. В дневнике появляются проникновенные строки: «Грин благословил бы нашу любовь».

На ночлег думали разместиться в Планерском (так в то время назывался Коктебель), однако ни в один пансионат их не приняли: не расписанным не положено. Ну да не беда. Глава новорождённой семьи быстро нашёл выход. На склоне Карадага сняли комнату в бараке. В тесноте, как говорится, да не в обиде. Это приземистое строение сохранилось по сей день. На стене, сложенной из рваного камня, установлена мемориальная доска.

Приписанный душою к Херсонесу

Мысль пустить корни на крымской земле не оставляла Паустовского, тем более что Татьяна была родом из Севастополя.

Свой 71-й день рождения «живой классик» отпраздновал в Херсонесе. Белый мрамор колонн сиял на фоне морской лазури и оттенялся розово-фиолетовыми соцветиями багряника. Обойдя в тысячный раз величественные руины, присели на камень. Константин Георгиевич помолчал и вдруг мечтательно выдал:

– Знаешь, Танюша, я поступил бы сюда хоть сторожем. Жил бы себе на берегу, вон в том домике.

Вскоре на стол директора заповедника легло письмо. Автор «Чёрного моря» подошёл к делу обстоятельно. Он предлагал обсудить вопрос аренды домика «на один-два года. Там я мог бы в тишине Херсонеса и близости моря отдохнуть и поработать, никем не замеченный и не осаждаемый. В моём возрасте таким я представляю счастье».

К сожалению, бюрократические проволочки на сей раз оказались непреодолимыми. Но  кабинет писателя украсил дар музейщиков – большая фотография византийской базилики.

Предчувствуя скорую кончину, «доктор Пауст» попросил: «Когда выйдет собрание сочинений, купите для Тани маленький домик около её родного моря – в родном её городе. Не давайте ей отчаиваться. Жизнь моя оборвалась раньше, но это пустяк в сравнении с той неизъяснимой любовью, какая была и навеки останется между нами».

Спасительное убежище

Особую духовную привязанность Паустовский испытывал к Чехову.

Последний раз мэтр посетил полуденный берег в конце 1967 года. Тяжело дыша, отправился на Белую дачу. Роман с Крымом, длившийся шесть десятков лет, мчался к развязке. А патриарх думал о будущем. Вечером собрал коллег и с болью говорил о судьбе чеховского дома. Как его сохранить? Постройка не выдержит поток экскурсантов!

«В трудные минуты я вспоминал о доме Чехова, как о спасительном убежище, – признаётся Константин Георгиевич. – Подолгу сидел в саду на старой зелёной скамье, и мне всё казалось, что вот выйдет Антон Павлович и сможет помочь мне разобраться в житейских сложностях. Даже если и ничего не скажет, от одного его присутствия станет легче и яснее на душе».

Текст: Вячеслав Нефёдов
Фото: Наталья Сомова