В дни, когда самая большая страна в мире отмечает годовщину Победы в Великой Отечественной войне, мы публикуем истории крымчан, судьбы которых неразрывно связаны с этими трагическими событиями.
ЕЛИ АКАЦИЮ И КАРТОФЕЛЬНЫЕ ОЧИСТКИ
Симферополец Дмитрий Сиротенко ушёл на фронт в третий день войны, а потом оказался в рядах партизанского движения. Его дочь, Алла Дмитриевна Афанасьева, рассказала нам о судьбе отца и о жизни крымских партизан в оккупации.
В конце 1942 года под Белой Церковью часть Дмитрия Сиротенко попала в окружение. Только десяти красноармейцам удалось выжить. Они прорвались за линию фронта, Дмитрий пешком вернулся в Крым и ушёл в партизаны — стал служить разведчиком и снабженцем в 20-м отряде Северного соединения. В партизанском движении участвовала вся семья. Так, жена Дмитрия, Нина, была связной.
— Мама передавала разведданные в отряд, — рассказывает Алла Дмитриевна. — Помню, она спасла мужчину-еврея: он был рыжий, да ещё и «р» не выговаривал. Как только заговорит, сразу ясно, что еврей. Сначала он жил у маминых родителей — прятали его то в сливной яме, то на чердаке. А потом мать его переправила в лес к партизанам. Он выжил. Присылал письмо в 1985-м, благодарил за спасение.
В квартире, где жила семья Аллы, собирались подпольщики. Однажды отец Аллы и муж его сестры прилегли отдохнуть. В это время нагрянули румыны. Партизанам чудом удалось от них укрыться. После этого в квартиру пытались подселить румынского офицера, но мать не пустила. Поэтому зимой 1942- го семью выставили на улицу. Забрали оттуда они две железные кровати, стол, пару стульев и ведёрную эмалированную кастрюлю. Документы закопали в деревне у дедушки с бабушкой, чтобы не нашли немцы.
— Потом нам дали квартиру, где до этого жили старики, сын которых был на фронте. За это стариков расстреляли. Жилище осталось бесхозным. Мы когда с мамой туда пришли, стены там чёрные были от пожара, — вспоминает Алла Дмитриевна. — А чем питались это очень страшно вспомнить. На румынской кухне чистили картошку мама ходила туда, брала очистки, мыла, варила, на мясорубке молола, добавляла отрубей жменю, и ели. Это хлеб у нас такой был. Ещё варили лебеду. Ягоды паслёна ели, белую акацию.
А рынок находился тогда в парке имени Тренёва в Симферополе. Там всё продавалось на блюдечке. Никаких весов. Всё очень дорого. Много хамсы продавали. Если доставалось блюдце хамсы, то это казалось настоящим праздником.
Алла Дмитриевна была единственным ребёнком в семье. Первое её детское воспоминание связано с войной.
— Папа купил мне большую куклу, — вспоминает женщина, — сделал кроватку для неё. И когда уходил на фронт, взял меня на руки, крепко прижал к себе и поцеловал. Мне кажется, что и сейчас я чувствую его объятия.
Он погиб снежным мартовским днём 1944 года в лесу, в районе села Перевального. Вместе с напарником Дмитрия отправили на задание. Партизан подорвался на мине, напарник наложил ему жгуты и отправился в отряд за помощью. Однако помощь вовремя не подоспела.
— Нашли папу только через неделю, — вспоминает Алла Дмитриевна. — Птицы глаза исклевали, жгуты перерезаны, рядом перочинный нож, видно, гангрена началась. Похоронили там же, в лесу, под большим дубом, завернув в плащ- палатку. Произошло это за три недели до освобождения Симферополя.
После освобождения Симферополя Сиротенко перезахоронили на кладбище за Центральным рынком. А когда в 1985 году началось строительство стадиона, родственникам пришлось перезахоронить партизана ещё раз.
После войны Алла Дмитриевна пошла в первый класс. Портфель ей мама смастерила сама. И пальто сшила из одеяла. Алла окончила десятилетку, поступила в пищевой техникум. Вспоминает, что трудно было устроиться на работу после войны даже с дипломом.
Сейчас у Аллы Дмитриевны подрастают правнуки.
МАЛЕНЬКИЙ ПАРТИЗАН ИЗ БАХЧИСАРАЯ
Ещё мальчишкой, окончив шесть классов местной школы, Нури Аби- буллаев примкнул к партизанам. Семья Нури жила тогда в деревне Мамут-Султан — сейчас это село Доброе Симферопольского района. Мы встретились с ветераном. Родился будущий герой войны в 1928 году, но во время депортации многие документы, в том числе свидетельство о рождении, были утеряны. Сейчас в паспорте у Нури Абибуллаева стоит 1930-й год рождения.
Нури Абибуллаев рассказывает, что с самого начала войны в лесах полуострова создавались партизанские отряды. В 1942-м он сам стал связным: возил партизанам провиант, передавал устные сообщения. Ветеран вспоминает, что в отряд попал благодаря дяде Косте Бурову. Тот в довоенное время работал в «Крымсоюзавтотрансе». Для едущих на ЮБК туристов дядя Костя проводил инструктаж по технике безопасности во время их остановки в деревне Мамут-Султан. А Нури тогда продавал отдыхающим розы. С началом войны дядя Костя присоединился к подпольщикам. В родной деревне Мамут-Султан его назначили старостой.
Однажды дядя Костя спросил у Нури, хорошо ли тот знает Симферополь. Мальчик до войны часто бывал там — в городе жили его родственники. Тогда дядя Костя дал Нури первое задание: встретиться на Центральном рынке в назначенное время с подпольщиком и передать информацию. Так Нури стал связным. Он ходил в город пешком, доставляя устные сообщения о двигавшихся в сторону Алушты вражеских грузовиках с оружием, провиантом и боеприпасами.
— Дядя Костя писал на русском языке проходной лист, немец ставил печать — орёл с раскрытыми крыльями. Без такой бумаги перемещаться по Крыму было невозможно: немцы останавливали, спрашивали документы. Что в них написано — не понимают, но видят их печать стоит, и «гут, гут» — и отпускают», — вспоминает ветеран.
В 1943 году в Крыму участились облавы на партизан. Нури ушёл в лес, в партизанский отряд 4-й бригады б-го Южного соединения. Вспоминает, что жили в землянках, а огонь могли развести только ночью. И среди подпольщиков были предатели. Нури Абибуллаев рассказывает, как однажды в лесу партизаны устроили засаду. Но в грузовиках, которые должны были перевозить провиант, оказались немцы.
— Кто-то из своих выдал, — вздыхает ветеран.
В той стычке погибли 8 партизан из его отряда. Жертвами предательства оказались и дядя Костя вместе с братом. Их расстреляли немцы. Ветеран вспоминает, что их жёны отправились после казни на опознание и привезли в родную деревню на телегах два изуродованных тела. Нури Абибуллаев слышал, что позже предателя схватили где-то под Севастополем, когда тот пытался бежать.
В Бешуйском бою 1944 года Нури Абибуллаев получил осколочное ранение. Когда Красная армия вошла в Крым, Нури показал заминированные места вблизи деревни Мамут-Султан. Потом были перепись населения и депортация. Нури Абибуллаев пережил дорогу в нечеловеческих условиях длиною 18 суток. Много тягот послевоенной жизни на чужой земле выпало на долю партизана, но спустя годы он вернулся в Крым.
ВРАЧ ПОЛКА
Алла Петровна Пасечная прошла войну фронтовым врачом.
Родилась она в революционном 1917 году. Её отец сначала учился на экономическом факультете, в 1914-м добровольно ушёл в императорскую армию и был тяжело ранен. Позднее преподавал математику красноармейцам. Мать работала учительницей русского языка. Дедушка был священником и, кроме того, занимался ветеринарией. Росла маленькая Алла с двоюродными братьями.
В 1938 году её отца репрессировали как неблагонадёжного. И в этом же году Алла, которая давно мечтала стать врачом, поступала в Киевский медуниверситет. К началу вступительных экзаменов она забеременела, но токсикоз не помешал упорной девушке набрать проходной балл. Воттолькодочери врага народа дорога в желанный вуз была закрыта. Правда, её и остальных абитуриентов с хорошими баллами, но «неблагонадёжными» родственниками зачислили в мединститут Ташкента.
После того как маму Аллы отправили в лагерь как жену врага народа, она с ребёнком на товарных поездах добралась до свекрови, которая жила под Киевом. Оставив там малышку, Алла Петровна поехала в Киев за сведениями о муже, служившем на флоте. Там её и застала война. В Ташкент на учёбу Алла Петровна уже не вернулась. Впрочем, к свекрови тоже. Линия фронта отрезала её от родных.
Медуниверситет из-за войны перенесли в Харьков, туда студенты-медики направились пешком.
— На третий день мы догнали госпиталь, где начальником был наш преподаватель. Он предложил нам остаться сёстрами, но мы отказались. Прошли ещё сутки, а на следующие нас догнала весть, что весь этот госпиталь вырезали немцы.
В Харькове Алла продолжила учиться на врача. Одновременно приходилось работать. Одну ночь девушка трудилась, на следующую шла на практику, третью — спала. В 1942 году вуз перебросили в Челябинск, ускорили выпуск. Уже там Алле сообщили, что её муж пропал без вести. Ещё студенткой Алла вместе с подругами попросилась добровольцем на фронт. Утром после экзаменов выпускников выстроили на перроне, вручили дипломы и отправили на товарном поезде в Москву. Алла Петровна попала в 20-ю армию, но потом её перебросили в 61-ю армию, где она служила до конца войны.
Я 9 месяцев в полку была, это на самой передовой, потом в медсанбате эпидемиологом дивизии. Надо было обойти все части, проверить, как солдаты устроены, как хранят хлеб, какие у них портянки. Потом в госпиталь попала. А в госпитале мы ездили из Белостока в Латвию, — делилась воспоминаниями ветеран.
В Латвии, под Алуксне, во время бомбёжки она получила травму, так что Аллу перевезли в Псков, где ей пришлось пролежать полтора месяца с гипсом.
— После травмы меня решили отправить в тыл, но я не согласилась. Пошла к главному врачу и настояла на том, чтоб меня выписали в часть. Мне дали справку, что отправляют по моему настоянию, что нуждаюсь в лечебной физкультуре и грязелечении. А я как покажу эту справку на пропускном пункте, часовые мне: «Езжай-езжай, там грязи получишь», — усмехается ветеран.
Догнала Алла Петровна свою часть в пятнадцати километрах от Балтики.
— Когда мы подходили к Берлину, часть получила задание: не ввязываясь в бои, обойти город с севера и остановиться возле Кирица (город в Германии, расположен в земле Бранденбург, — ред.). Так мы шли пешком, в сутки четыре часа отдыхали. На одном хуторе один наш курсант увидел в озере лодку, а в ней — живую рыбу. Он её взял — и взрывом его тут же убило. Ясно, что здесь был кто-то из немцев. Бросились искать, но нашли только осёдланную лошадь. А немец где-то спрятался. Командир части говорит: «Отдайте лошадь доктору, а то она пешком всё время хромает». Посадили меня на лошадь, и 2 мая мы доехали до Кирица. А фашисты ушли сами, боя там не было.
Пришлось Алле Петровне побывать и на минном поле. Она решила срезать путь через зелёную лужайку, а та оказалась заминирована. Хирург шла через эту поляну полдня.
— А самый трудный год был, когда наш полк выбили. Мы заняли линию окопов. Немцы знали, что нас мало. Я ходила в окопы, потом возвращаюсь и слышу — бомбёжка. И вот начали поступать раненые. Тогда за сутки 400 раненых прошло через мои руки. Это было очень тяжело.
Муж Аллы Петровны погиб на фронте. Он попал в плен и бежал оттуда в Киев. Ему удалось навестить дочь, а вот с женой уже не увиделся. В середине войны Алла Петровна отпросилась с фронта, чтобы повидать малышку. С мужем разминулась на несколько недель. Он погиб. В послевоенные годы Алла Петровна не оставила свою профессию — занималась хирургией, травматологией, была донором. В 2017 году Алле Петровне исполнилось 100 лет, а в марте 2018-го её не стало…
