13 февраля 2023

От Замка искусств до «Песни революции»: крымские парадоксы Фёдора Шаляпина

От Замка искусств  до «Песни революции»: крымские парадоксы Фёдора Шаляпина

Знаменитый Шаляпинский грот в Новом Свете обязан своим названием великому русскому певцу — когда Шаляпин выступал в Эстрадном зале грота, от мощи его голоса лопались бокалы с шампанским. Увы, но это, скорее всего, легенда – историки говорят, что Шаляпин никогда не был в Новом Свете. Зато он не раз пел в других посёлках и городах Крыма. И не только пел.

«Но ведь это была красота!»

Если верить анонимному автору, поместившему свою заметку в дореволюционной газете, однажды в Крыму Шаляпин совершил полёт на самолёте, едва не стоивший жизни и ему, и лётчику. Дело было в Ялте, в одном из черноморских гидроавиационных отрядов. Фёдор Иванович приехал к авиаторам в гости, много пел, подкрепляя голос крымским вином, а под вечер, сознавшись в том, что никогда ещё не летал, стал просить показать ему Чёрное море с высоты. Лётчики поначалу отказывались, но вскоре сопротивление было сломлено. Выкатили гидроплан (самолёт, взлета­ющий с воды), усадили в него Шаляпина, гидроплан разогнался, взлетел — и тут началось самое интересное.

Поначалу, как вспоминал сам пилот, «Шаляпин непрерывно ёрзал на своём сиденье, показывая знаками “выше!”, “выше!”». Когда самолёт набрал высоту, лётчик решил сделать крутой вираж, накренил свою машину — и почувствовал, что не может вывести её из крена. К его ужасу, в этот момент ни о чём не подозревавший Шаляпин «вывесился всем корпусом за борт аэроплана», чтобы полюбоваться видом. К счастью, всё обошлось, самолёт удалось посадить. Уже на земле пилот стал отчитывать Фёдора Ивановича за его безрассудный поступок. На что Шаляпин лишь ответил: «Помилуйте, но ведь это была красота!»

Имел ли место такой полёт на самом деле, неизвестно. А вот морская прогулка, во время которой певец так неудачно встретился с черноморской волной, что серьёзно заболел, — абсолютно достоверный факт. Хотя он сразу же оброс слухами. Так, в октябре 1913-го «Раннее утро» писало: «Сообщения некоторых московских газет о причине болезни живущего в Гурзуфе Ф. И. Шаляпина не вполне отвечают действительности. Ф. И. Шаляпин не падал с лодки в море. Во время прогулки на лодке по морю его окатило нахлынувшей волной. По возвращении домой он не принял мер. В результате у артиста — повышенная температура. Врачи пока не разрешают ему выходить на воздух». После этого «купания» Шаляпин простыл, простуда осложнилась болезнью почек, и певцу пришлось задержаться в Гурзуфе дольше, чем он планировал.

«Я хочу жить один, понимаешь ли, один»

Шаляпин дружил с Константином Коровиным, не раз приезжал к нему в Гурзуф (у художника там был дом). Во время одного из таких приездов Шаляпин, лёжа в качалке на террасе дома, смотрел на выступающие из моря скалы Адалары. «На скалах этих никто не жил. Только со свистом летали стрижи. Там не было ни воды, ни растительности», — пишет Коровин. И тем не менее Шаляпин за­явил: «Решено. Эти скалы я покупаю».

И далее в воспоминаниях Коровина о певце читаем: «С этого дня Шаляпин забыл и Горького, и друзей, каждый день ездил на лодке на эти скалы и только о них и говорил.

Вскоре он отправился в Ялту — узнавать, как ему получить от казны Одалары (так раньше писали название скал. — А. З.).

Перед отъездом он сказал мне:

— В чём дело? Я же хочу приобрести эти Одалары.

— Но на них ведь нельзя жить. Это же голые скалы.

— Я их взорву и сделаю площадки. Воду проведу. Разведу сады.

— На камне-то?

— Нет-с, привезу чернозём. Не беспокойтесь, я знаю. Ты мне построишь там виллу, а я у Сухомлинова попрошу старые пушки.

— Зачем же пушки? — удивился я.

— А затем, чтобы ко мне не лезли эти разные корреспонденты, репортёры. Я хочу жить один, понимаешь ли, один.

— Но ведь в бурю, Федя, ты неделями будешь лишён возможности приехать сюда, на берег.

— Ну, нет-с. Проеду. Я велю прорыть под проливом туннель на берег».

Адалары Шаляпин так и не купил. Но его мечта о том, чтобы связать скалы

с берегом, оказалась в некотором смысле пророческой. В 1910-х на одной из скал открыли ресторан «Венеция». В качестве фирменного блюда подавали рыбу и устрицы, которых вылавливали из моря прямо на глазах у посетителей и тут же готовили. В полном соответствии с названием ресторана людей сюда доставляли на лодках. Но потом решено было протянуть на Адалары ещё и канатную дорогу. На берегу, в скале Дженевез-Кая, вырубили туннель длиной около 15 мет­ров — отсюда и должна была идти канатка. В море успели установить опоры. Но началась Первая мировая война, затем революция — и строительство было заброшено. А «Венецию» разрушило крымское землетрясение 1927 года.


Мечта, оставшаяся в Крыму

Курорт Суук-Су, на территории которого находились Адалары, быстро завоевал популярность. Здесь бывали многие известные люди: Куприн, Чехов, Бунин, Суриков, Коровин, эмир Бухарский Абд-аль-Ахад (он предлагал владелице Суук-Су Ольге Соловьёвой большие деньги за её имение, но та отказалась его продать). Посмотреть на образцовый курорт приезжал даже Николай II.

Бывал в Суук-Су и Шаляпин. Певцу настолько понравились эти места, что он решил именно здесь воплотить в жизнь свою заветную мечту — построить замок искусств.

«Мне мечталась такая уединённая обитель, где, окружённый даровитыми и серьёзными молодыми людьми, я бы мог практически сообщить им весь мой художественный опыт и жар мой к благородному делу театра. Я желал собрать в одну группу молодых певцов, музыкантов, художников и в серьёзной тишине вместе с ними работать над созданием идеального театра. Я желал окружить этих людей также и красотой природы, и радостями обеспеченного уюта. Есть в Крыму, в Суук-Су, скала у моря, носящая имя Пушкина. На ней я и решил построить замок искусств», — писал в своих воспоминаниях Фёдор Иванович.

Однако скала эта принадлежала владелице имения. Ольга Михайловна и слышать не хотела о том, чтобы продать её. Шаляпин при каждом удобном случае заводил разговор о покупке скалы, предлагал огромные деньги — Соловьёва была непреклонна.

Но однажды Ольга Михайловна большой кампанией — с Шаляпиным и италь­янскими музыкантами из Гурзуфа — решила поехать к рыбакам жарить на кост­рах форель и картошку. Дочь Шаляпина (детей тоже взяли в эту поездку) потом вспоминала о том, как веселились, пели песни, а когда веселье утихло, Фёдор Иванович, словно задумавшись о чём-то своём, негромко запел: «Полились грустные, заунывные русские мелодии; щемящие душу, такие простые, такие глубокие… Я взглянула на Ольгу Михайловну. Она сидела, напряжённо выпрямившись. Смотрела как-то в никуда, а может быть, внутренним взором видела себя молодой где-то там, далеко, и по лицу её ручьём катились слёзы, катились обильно, безостановочно, и она их, видимо, не замечала». А когда песня закончилась, Ольга Михайловна встала со словами: «Фёдор Иванович, ТВОЯ скала!»

Не будем отрицать того, что такой эпизод действительно имел место, однако исследователи жизни Шаляпина всё же настаивают, что скалу Соловь­ёва певцу не подарила, а продала. И произо­шло это летом 1917 года. Вскоре друг Шаляпина, известный архитектор Иван Фомин, выполнил оригинальный проект замка в соответствии с замыслом певца. Реализовать его помешала рево­люция. Уже вдали от родины, в Париже, Шаляпин в своих воспоминаниях всё

равно возвращался к этому уголку Крыма: «Мечту мою я оставил в России разбитой… Иногда мне говорят: ещё найдётся какой-нибудь благородный любитель искусства, который создаст Вам Ваш театр. Я их в шутку спрашиваю: «А где он возьмёт Пушкинскую скалу?»

 

В матросской рубахе и с красным знаменем

Революция отобрала у Шаляпина его мечту, лишила его родины. Но как это ни парадоксально, поначалу певец приветствовал революционные перемены. И на концерте в Крыму, состоявшемся на Приморском бульваре Севастополя 11 июля 1917 года, исполнил сочинённую им «Песнь революции».

«Слушая, как народные массы, гуляя со знамёнами, плакатами и прочими к моменту подходящими вещами, поют всё время грустные похоронные мотивы старой рабьей жизни, задался целью спеть при первом моём выступлении в новой жизни свободы что-нибудь бод­рое и смелое. Но, к сожалению, не найдя ничего подходящего у наших композиторов в этом смысле, позволил себе написать слова и музыку к ним сам», — писал Шаляпин дочери.

Концерт стал грандиозным событием в жизни города и всей России.

«Масса, бесконечная масса народа. Много, очень много матросов, солдат и рабочих. Тесным кольцом охватили они длинные ряды скамей, с нетерпением ожидают выхода великого певца земли русской. Впереди ряд скамей занят инвалидами. Они собраны здесь со всех госпиталей Севастополя. Многие из них единственный раз в жизни послушают сегодня песни вдохновенного певца… Выходит Ф. И. Шаляпин, он в матросской рубахе. Ему дают красное знамя, его окружают старшины клуба матросов и солдат, участники концерта. Оркестр играет «Мар­сель­езу». «Я счастлив, — говорит певец, — приветствовать в лице Черноморского флота свободную русскую армию»… Гром аплодисментов покрывает слова артиста…

Он поёт. Чудные звуки несутся над бульваром. Зачарованные слушают его. Он поёт лучшие номера своего репертуара. Он поёт для народа — и в прямом и переносном смысле: его слушают тысячи матросов и солдат, он отдал весь колоссальный сбор на просветительные нужды флота, армии и рабочего. Наконец, финальный номер — «Песнь революции». И музыка, и слова этого вдохновенного гимна принадлежат Шаляпину. Он впереди хора и оркестра со знаменем в руках всей мощью, всею силой своего таланта зовёт граждан к знамёнам, к единению, к победе над врагом, над тираном», — писал «Крымский вестник». Это был последний концерт Шаляпина в Крыму.

В 1922 году певец покинул Россию.

Текст: Анна Зимина