165 лет назад на евпаторийском берегу начался главный этап Восточной войны 1853-1856 годов. Он получил название Крымская кампания, апофеозом которой стала героическая оборона Севастополя.
1 (13) сентября 1854 года эскадра союзнических войск подошли к Крыму. По морю двигался целый город: около 400 кораблей доставили лошадей, артиллерию, снаряжение, боеприпасы, провиант и более 60 тысяч людей. Коалиция в составе Британской, Французской, Османской империй решила проучить «русского медведя».
«На милость победителя…»
Разведка доносила, что евпаторийское побережье — наиболее удобное место для организации высадки: просторная бухта подходит для стоянки судов, в городе нет крупного гарнизона, дорога на Севастополь проходит по равнинной местности.
Был и весомый идеологический аргумент. Известно, что страны-участники, стремясь перекроить карту мира, придавали Восточной войне в том числе и сакральное значение. В этом отношении захват Евпатории невероятно льстил самолюбию турок. Ещё бы! На берегу возвышалась величественная мечеть, в которой крымские ханы приносили присягу на верность Османской империи и своему народу. Возможно, именно поэтому город стал местом базирования турецкого военного контингента.
Высадка войск началась 2 сентября. День был особо значимым для Франции: 2 сентября 1812 года войска Наполеона вступили в Москву.
А 3 сентября на евпаторийскую пристань поднялись парламентёры – представители трёх держав, и перепуганным обывателям пришлось согласиться со всеми условиями. Впрочем, поначалу всё происходило чинно-благородно. Жителям предложили выбор: оставаться в городе или покинуть его в 24 часа. Правда, к тому времени из Евпатории выехали все, у кого была такая возможность: «отцы города», наиболее богатые его жители, а также немногочисленное и «слабосильное» военное подразделение.
Влиятельная английская газета «The Illustrated London News» писала: «Евпатория будет всегда притягивать к себе исторический интерес, будучи первым портом, где высадились войска». Армада двинулась в сторону Севастополя, а Евпатория стала базой коалиционных войск. Здесь остались около трёх тысяч военных, большая часть из которых были турки. Союзники разделили город на три зоны – французскую, английскую и турецкую, и 13-тысячный город превратился в огромный военный лагерь. На память о том времени сохранились надписи, процарапанные французскими солдатами на стене армянской церкви. Угадываются имена Шарль, Ришар, и хорошо видна дата – 1855.
Оккупанты сразу приступили к укреплению города. На подъездах к Евпатории вырыли рвы, насыпали валы, на них установили пушки. Многие дома были превращены в маленькие крепости. К ведению боя приспособили остатки древней, ещё средневековой крепости Гезлёв. Так что очень может быть, что мощной башне над воротами Одун-базар пришлось повоевать и в XIX веке.
Природа взбунтовалась
2 (14) ноября 1854 года на Черном море разразилась буря. Жестокий шторм пришёл неожиданно и нанёс тяжелейший урон союзному флоту. Много кораблей пострадало и на западном побережье. В частности, на Евпаторийском рейде погиб французский 100-пушечный линкор «Анри IV».
За прошедшие столетия остатки кораблей ушли глубоко в песок, но после сильного шторма море может выбросить на берег какой-нибудь предмет. Все эти погнутые здоровенные гвозди, обломки бронзовой обшивки бортов, дерево, изъеденное морским червем, не очень выразительны, но именно они являются молчаливыми свидетелями трагедии, которая разыгралась тут.
«Гладко было на бумаге…»
Договор о союзничестве, заключенный в конце 1854 года между Австрией, Англией и Францией, включил Австрийскую империю в антироссийскую коалицию. Чтобы удержать Австрию от вступления в войну, России нужно было показать успехи на театре военных действий. Николай решил, что нападение на вражеский лагерь, расположенный в Евпатории, может стать достойным ответом участникам договора и отрезвить горячие головы.
К январю 1855 года потрёпанный под Севастополем противник получил сильное подкрепление: 10 тысяч англичан, 15 тысяч итальянцев, 30 тысяч французов и до 40 тысяч турок, причем, часть последних составляла дивизия, сформированная в Египте, который на то время был провинцией Оттоманской порты. Воспрянув духом, союзники готовились перейти к решительным действиям. В штабе русской армии рассудили, что из Евпатории враг может направить удары на Симферополь или на Перекоп и отрезать Крым от материковой части России. Посему было принято решение атаковать мощную тыловую базу и, выбив неприятеля из Евпатории, заставить его отказаться от наступательных планов.
Главнокомандующий Крымской армией Александр Меншиков отдал приказ о подготовке к штурму. Главным в предстоящем деле был назначен Степан Хрулёв. Здравомыслящий и опытный офицер, Хрулёв имел славу «солдатского генерала» и за заботу о подчиненных получил прозвище Старатель. А солдат называл благодетелями.
Ранним морозным утром 5 февраля русские войска общим числом около 19 тысяч человек подошли к Евпатории. Неприятель открыл огонь первым. Его орудия вели огонь слаженно и прицельно. Стало понятно, что и турецкий гарнизон, и союзнический флот знали о планах русской армии и хорошо подготовились к обороне.
Ценой больших усилий передовые части отряда Хрулёва добрались до рва. И тут выяснилось, что он… заполнен водой. И самое ужасное – подготовленные заранее штурмовые лестницы оказались слишком короткими. Атака захлебнулась в прямом и в переносном смысле.
Хрулёв приказал отступать. Он понимал, что даже если ценой очень большой крови его благодетели взойдут на вал и сметут вражеские пушки, их ждёт шквал свинца со старых, но прочных остатков стен гезлёвской крепости, средь кривых незнакомых улочек, из окон-бойниц домов, превращенных в форты. А корабельные орудия довершат атаку, ставшую солдатской бойней.
Чтобы смягчить впечатление от неудачного штурма, в своём отчете главнокомандующему умный Хрулёв сместил акценты, назвав Евпаторийское дело «усиленной рекогносцировкой». Более того, он вполне справедливо полагал, что задача была выполнена: опасаясь повторного штурма, противник продолжал держать в Евпатории значительный гарнизон, но не предпринимал попыток перерезать снабжение Севастополя.
В сражении погиб командующий египетской дивизией генерал Селим-паша. Его похоронили во дворе мечети Хан-джами со всеми почестями, как шахида — принявшего смерть на войне, сражаясь во имя Аллаха. Мраморное надгробие на могиле видного османского военачальника сохранилось по сей день.
Сражение под Евпаторией унесло около двух сотен жизней русских воинов. Особо прискорбным был тот факт, что, вопреки неписаным законам Крымской кампании, турки добивали раненых русских, а некоторые, особо ретивые, принесли трофеи — отрезанные солдатские головы… Справедливости ради следует заметить, что башибузуки были немедленно подвергнуты суровому наказанию – публичной порке.
На поле брани упала ночь. На следующий день оставшиеся в городе немногочисленные обыватели-христиане, испросив соответствующих разрешений, вышли в поле, собрали тела погибших героев и похоронили их в братской могиле рядом со злополучным рвом.
«Евпатория в лёгких»
Затянувшаяся Крымская кампания подрывала силы всей страны. Но «апофеозом войны» стала внезапная смерть императора Николая 18 февраля 1855 года. Все близкие императору люди отмечали, что он находился в состоянии подавленности. Военные неудачи, истощённая казна, крайне шаткое положение России на международной арене – всё это крайне тяжело сказалось на здоровье самодержца. Очевидно, последней каплей стало известие о поражении под Евпаторией.
Согласно официальному медицинскому заключению, смерть Николая I последовала от паралича лёгких. Эту формулировку зло обыграл идеолог социалистической революции Александр Герцен. Именно ему принадлежит ядовитое выражение об убившей императора «Евпатории в лёгких».
«Храбрым защитникам веры»
В марте 1856 года был подписан мирный договор. Уже в 1858 году евпаторийцы, одним из первых в Российской империи, увековечили события Крымской войны. На братской могиле русских солдат, погибших 5 февраля при штурме Евпатории, караимская община установила памятник.
Беломраморную стелу в античном стиле венчал позолоченный крест. Памятные надписи были исполнены на русском и иврите – языке караимского богослужения. Памятник представляет удивительный пример толерантности, о которой так много говорят в наши дни: караимы, исповедующие иудаизм, поставили памятник православным русским воинам — «храбрым защитникам веры, царя и Отечества».
Ещё один памятник жестокому сражению можно увидеть на территории храмового комплекса караимов. В стену Соборной кенасы попало пушечное ядро. К счастью, оно не разорвалось, но удар был настолько силен, что впоследствии стену пришлось дополнительно укреплять. При ремонте ядро оставили на месте. Выразительную отметину поясняет вырезанная в камне надпись на русском и иврите: «Суббота, 5 февраля 1855 года. Ядро российского орудия».
Собор в память освобождении
18 мая 1856 года вражеские войска покинули Евпаторию. Город был разорен, четвертая часть строений разрушена. Сильно пострадала и местная церковь святого Николая. Но как только оккупанты погрузились на корабли, первым событием мирной жизни стал благодарственный молебен об оставлении города неприятелем.
В 1899 году на месте обветшавшей церкви, в память освобождения города от захватчиков, был возведён величественный собор во имя святого Николая. Построенный в духе византийской архитектуры, храм украшен тремя видами крестов. Георгиевские кресты на ограде говорят о воинской доблести, византийские на стенах напоминают о духовной связи с Константинополем, а русские православные – венчают купола.
Музей и улица
Несколько лет назад в центре Евпатории был открыт музей истории Крымской войны. Экспозиция сравнительно невелика. В двух залах представлено более 300 экспонатов из фондовых коллекций городского краеведческого музея. Особый интерес представляют подлинные артефакты: образцы холодного и огнестрельного оружия противоборствующих сторон, награды, предметы солдатского быта, фрагменты кораблей, обнаруженные на морском дне.
Интерьер музея оформлен в морском стиле. Грозно выглядят корабельные пушки. Туристы с удовольствием фотографируются на фоне большого изображения французского линкора «Генрих IV», погибшего на евпаторийском рейде.
Интересно, что память о Евпатории сберегается и в столице Франции. Одна из парижских улиц носит название Rue d’Eupatoria, напоминая гражданам о парадоксальной войне, предвосхитившей Мировые битвы XX столетия.
